Михаил Богданович БАРКЛАЙ-ДЕ-ТОЛЛИ

БАРКЛАЙ-ДЕ-ТОЛЛИ - краткая военная биография - войны:

Русско-турецкая война 1787—1791. Русско-шведская война 1788—1790. Подавление польского восстания. Русско-шведская война 1808—1809. Войны с Наполеоном (1805-1807). Отечественная война 1812. Заграничный поход (1812-1814).

БАРКЛАЙ-ДЕ-ТОЛЛИ - основные битвы:

Битва при Голымине (26 декабря 1806 года). Битва при Прейсиш-Эйлау (7-8 февраля 1807 года). Смоленское сражение 1812 года (4-6 августа 1812). Бородинское сражение (26 августа 1812), Битва под Лейпцигом (16—19 октября 1813). Сражение при Лютцене (20 апреля 1813 года). Сражение при Дрездене (с 26 по 27 августа 1813 года). Сражение под Кульмом (29—30 августа 1813 года). Сражение при Ла-Ротьере (1 февраля 1814 года). Сражение при Арси-сюр-Обе (20—21 1814 года). Сражение при Фер-Шампенуазе (25 марта 1814 года). Взятие Парижа (18 марта — 19 марта 1814).

Герой Отечественной войны 1812 года, генерал-фельдмаршал (1814), князь (1815)

Михаил Богданович Барклай-де-Толли родился 13 декабря 1761 года в имении Памушисе. Уже в четырехлетнем возрасте Михаил прибыл в Петербург, где он стал жить в семье своих родственников Вермелейнов и готовиться к армейской службе, считавшейся приемственнной в роду Барклаев. По традиции того времени еще с малых лет Михаил был записан рядовым в Новотроицкий кирасирский полк, в котором служил и Георг Вермелейн, взявший над мальчиком свое покровительство. 

За молодым офицером скоро закрепилась репутация человека, отлично знающего свое дело и одновременно чуждого искательству новых чинов и очень порядочного в нравственном отношении. В связи с назначением графа Фридриха Ангальта на должность генерал-директора Сухопутного шляхетского кадетского корпуса на Барклая легла вся штабная переписка, что в свою очередь привело Михаила Богдановича к еще более серьезному овладению навыками штабной службы. Спустя два года (в 1788 году) Барклай в чине капитана был переведен на должность старшего адъютанта к генерал-поручику принцу Виктору Ангальту (двоюродному брату графа Фридриха).

Вместе с принцем он попал свою первую войну - русско-турецкую войну 1787—1791 годов - и был назначен на боевую должность командира батальона. 6 декабря 1788 года Михаил Барклай получил первую боевую награду — орден Св. Владимира 4-й степени за заслуги при штурме Очаковской крепости. Он стал вторым кавалером этого недавно учрежденного ордена. Кроме того, Михаил Барклай был награжден Золотым Очаковским крестом и ему присвоен чин секунд-майора. В этом звании его перевели в Изюмский легкоконный полк, которым командовал Л.Л. Беннигсен. В кампании 1789 года Барклай отличился в сражении при Каушанах (13 сентября), битве при Аккермане (27 октября) и у Бендер (11 октября).

Весной 1790 года секунд-майор вместе со своим шефом, принцем Ангальтом, направился в Финляндию и принял участие в русско-шведской войне 1788— 1790 годов. Здесь, при штурме деревни Керникоски (19 апреля) ему пришлось вынести из боя смертельно раненого командира и принять его последнюю волю. Перед своей кончиной принц Ангальт подарил молодому Барклаю свою шпагу. В кампании 1790 года Барклай был произведен в чин премьер-майора и переведен в Тобольский полк, находившийся в стадии формирования.

Через год он был переведен в Санкт-Петербургский гренадерский полк, который также находился в стадии формирования. В этом году Михаил Барклай-де-Толли женился на девице Элеоноре (Елене Августе) фон Смиттен, с которой прожил в браке двадцать шесть лет.

В апреле следующего года при первом известии о начале боевых действий в Польше Санкт-Петербургский гренадерский полк вышел из Пскова (места постоянной дислокации) и направился в Вильно, куда прибыл в мае. По прибытии в Вильно Барклай получил приказ русского главнокомандующего генерал-аншефа М. Кречетникова следовать в Гродно и взять под свою охрану ставку польского короля Станислава-Августа.

Летом санкт-петербургские гренадеры вместе с другими полками двинулись к Вильно, захваченному польскими мятежниками. 28 июля начался штурм города. За заслуги при взятии Вильно Барклай был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. За храбрость при штурме Праги (предместье Варшавы) он был произведен в подполковники и в декабре вернулся в Гродно на должность командира батальона Эстляндского егерского корпуса.

В мае 1797 года батальон, которым командовал Барклай, был преобразован в 4-й егерский полк. Местом его стоянки стал Полачеген (Паланга) на границе с Восточной Пруссией. На следующий год Барклай-де-Толли был произведен в полковники, а 24 мая 1799 года получил чин генерал-майора российских войск.

В начале кампании 1805 года с наполеоновской Францией 3-й егерский полк Барклая-де-Толли (бывший 4-й егерский) входил в состав 2-й армию Беннигсена, которая должна была двинуться для помощи главным силам союзников. Но по пути следования через Пруссию русскую армию настигло известие о разгроме союзников при Аустерлице и о развале Третьей коалиции. Это привело к временной остановке боевых действий.

В сентябре 1806 года возникла Четвертая коалиция. В результате поражения прусской армии при Иене и Ауэрштадте главную роль в предстоящей кампании должна была играть армия Беннигсена, насчитывавшая 70 тысяч человек и 300 орудий. Полк Барклая был поставлен в авангард. В ходе трудного марша по размытым дождями дорогам его егеря к концу октября достигли Остроленки. Пятитысячный отряд Барклая прикрывал направление Торн — Висла. Сам командир сделал своей штаб-квартирой город Плоцк.

12 декабря произошло столкновение авангардного отряда с корпусом Ожеро. Уже в ходе боя Барклай получил известие об общем отходе корпуса Беннигсена и приказ прикрыть отступление войск. Главные силы корпуса отходили к Пултуску, около которого (14 декабря) разгорелась первая битва войны 1806—1807 года. Один из главных ударов корпуса маршала Ланна пришелся как раз на отряд Барклая. Командир отряда лично водил своих егерей в контратаки, в ходе которых атаки французов был отбиты на всех направлениях. За храбрость Барклай-де-Толли получил орден Св. Георгия 3-й степени. 

Под натиском главных сил наполеоновских войск, пытающихся обойти русскую армию, войска Беннигсена начали новое отступление. Отряд Барклая, превратившись из авангарда в арьергард, продолжал прикрывать отход главных сил. Отступление перемежалось с контратаками превосходящих сил противника, который стремился отрезать сравнительно небольшой отряд. Особенно продолжительным и наиболее кровавым стал бой у деревни Гоф. В тот день из строя выбыло до двух тысяч человек.

На рассвете 25 января отряд Барклая подошел к Прейсиш-Эйлау. Беннигсен приказал командиру своего арьергарда укрепиться в городе и не пускать в него французов. 26 января в 12 часов началось сражение. Главный удар по городу наносили войска маршала Сульта. Под их натиском небольшой отряд Барклая-де-Толли медленно отходил с улиц Прейсиш-Эйлау. На помощь арьергарду были выдвинуты войска из резерва, и бои завязались на самих улицах города. Барклай лично повел в контратаку два гусарских полка, но в разгар боя был ранен артиллерийской гранатой, раздробившей ему руку. Он был вынесен из боя и отправлен для излечения в Кенигсберг, а затем далее в Мемель (Клайпеда).

Во время приезда в Мемель императора Александра I между ним и Барклаем состоялись две встречи. В ходе них Барклай доложил императору свое видение будущей войны с Наполеоном, которая должна была носить изматывающий характер для французов и вынуждать их, в ходе продвижения вглубь России, оставлять в городах качестве гарнизонов значительные силы и тем самым уменьшать собственную армию. После беседы с Александром I Барклай-де-Толли был награжден орденом Св. Анны 1-й и Владимира 2-й степеней. 4-му егерскому полку за боевые успехи были пожалованы серебряные трубы. В конце апреля Барклай был произведен в чин генерал-лейтенанта и назначен командиром 6-й дивизии, находившейся в резерве.

Уже в конце осени 1807 года началась подготовка к походу в Финляндию, находившуюся под властью Швеции. 6-й дивизии Барклая-де-Толли приказано было оставаться на месте ее новой дислокации, к северу от Выборга. Только в мае 1808 года его войска, преобразованные из дивизии в корпус, получили приказ двигаться в провинцию Саволакс. Барклай командовал значительными силами — пятью пехотными и одним кавалерийским (уланским) полками, тремя эскадронами драгун и тремя казачьими сотнями, ротой гвардейской артиллерии.

7 июня корпусу Барклая удалось достичь Куопио, за которым находилось окруженное болотами озеро Калавеси. Дальше двигаться не представлялось возможным, поскольку Сандельс перед своим отходом приказал перегнать на северную сторону озера или сжечь на месте все лодки. Пока Барклай раздумывал о том, как переправиться через озеро, он получил приказ главнокомандующего русскими войсками графа Ф.Ф. Буксгевдена идти с двумя третями своего корпуса на соединение с войсками 5-й дивизии генерала Н.Н. Раевского. 

К зиме 1808/09 года в руководстве армии возобладала идея о том, что победить Швецию можно, лишь высадившись на ее берег и создав угрозу ее столице. Наступать предполагалось тремя корпусами — Абовским под командованием князя П.И. Багратиона, Вазским под командованием Барклая-де-Толли и Улеаборгским под командованием графа П.А. Шувалова. Войска князя Багратиона двигались через Аландские острова на Стокгольм, войска Барклая проходили Ботнический залив в общем направлении на Умео, войска графа Шувалова переходили реку Торнео и двигались по суше на соединение с Вазским корпусом. Однако ни Барклай, ни Шувалов не считали свои войска готовыми к зимнему походу, и лишь князь Багратион ожидал приказа к выступлению. Новый главнокомандующий Б.Ф. Кнорринг фактически ничего не предпринимал для подготовки похода.

Не желая менять главнокомандующего в начале зимней кампании и торопясь урегулировать на месте все сложные вопросы, Александр I прислал в Финляндию военного министра А.А. Аракчеева, предоставив ему самые широкие полномочия. В полках корпуса Барклая-де-Толли, которому предстояло переходить Кваркен, ощущалась острая нехватка личного состава, мало было пороха и патронов. Некоторые части еще не успели прийти в Вазу. Однако скорый приезд Александра I на открывающийся сейм в Борго явно подстегивал события, ускоряя начало всей операции. Переход Вазского корпуса через Ботнический залив начался 7 марта 1809 года. Еще за день до начала выступления главных сил из Вазы вышел авангард во главе с генералом Бергом. Дойдя до острова Валлгрунд, отряд сделал привал. На следующее утро отряд опять двинулся вперед. Сам Барклай находился во втором эшелоне и делил тяготы похода со всеми его участниками. Солдаты шли через ледяные глыбы, нагроможденные одна на другую. Укрываться от снежных бурь было негде, поскольку на пустынных гранитных островах не было ничего живого.

Первый привал Вазский корпус сделал на Валлгрунде, второй — на острове Гадден, после третьего он должен был выйти в район Умео. К утру 9 марта измученные солдаты достигли шведских берегов и, остановившись за версту от них, прямо на льду развели костры. К Умео уже подошли пикеты казаков из русского авангарда. В штаб командующего шведским гарнизоном графа Кронштедта пришло сообщение о выходе русских к Умео. Граф не замедлил выслать к авангарду парламентера. Барклай объявил прибывшему шведскому офицеру, что будет говорить только с самим Кронштедтом, которого ожидает в своем лагере. В скором времени командующий гарнизоном прибыл и на переговорах с командующим русским корпусом высказал просьбу, чтобы русские войска не атаковали Умео. Барклай соглашался не атаковать город при условии, что его оставят шведские войска, передав его корпусу арсенал и магазины с провиантами. В тот же день шведские войска покинули город, и вслед за ними в Умео вступили войска Вазского корпуса.

Через два дня Барклай получил приказ от главнокомандующего, находившегося вместе с Аракчеевым и князем Багратионом на Аландских островах. В приказе говорилось, что на днях в Стокгольме произошел государственный переворот, в результате которого король Густав IV Адольф был свергнут с престола. Шведский парламент (риксдаг) избрал королем герцога Зюдерманландского (дядю Густава IV Адольфа), и тот сразу высказался за заключение мира с Россией под условием, что русские войска покинут шведские берега. Одновременно авангард Абовского корпуса под командованием генерала Я.П. Кульнева, перейдя Аландские острова, захватил порт Гриссельгамн, лежащий в 100 верстах от Стокгольма. На крайнем севере перед войсками Уленбергского корпуса капитулировал корпус генерала Гриппенберга. В этих условиях подписание мирного договора с чрезвычайно выгодными условиями могло быть осуществлено за считанные дни.

Главнокомандующему графу К.Ф. Кноррингу и его советнику П.К. Сухтелену удалось убедить военного министра, ранее занимавшего непреклонную позицию в отношении цели главного похода — занятия Стокгольма. Было решено отвести войска от шведских берегов. Однако приехавший королевский генерал-адъютант Левенгельм объявил, что по решению шведского монарха делегация для ведения переговоров о мире прибудет лишь тогда, когда будут выработаны предварительные условия для ведения переговоров. Высшее русское командование оказалось обманутым шведской дипломатией, и труды русских войск, совершивших героический переход по льду Ботнического залива, оказались напрасными. Перед уходом русского корпуса из Умео к Барклаю пришла делегация магистрата, которая поблагодарила командующего корпусом за образцовое поведение его войск в городе. 15 марта войска Вазского корпуса двинулись в обратный путь. Все участники перехода через Ботнический залив были награждены особой медалью с надписью «За переход на шведский берег». Барклай-де-Толли получил орден Св. Александра Невского и чин генерала от инфантерии. Его жена была награждена орденом Св. Екатерины, превратившись из незнатной дворянки в придворную даму.

После заключенного на Аландских островах перемирия главнокомандующий русскими войсками Кнорринг попал в опалу и вынужден был подать в отставку. В письме к Аракчееву император называл его поведение «бесстыдным».

29 мая 1809 года генерал от инфантерии Барклай-де-Толли был назначен главнокомандующим Финляндской армией и генерал-губернатором Финляндии. Он занял один из самых ответственных постов в Российском государстве. Дело в том, что Финляндия, войдя в состав Российской империи, оставалась фактически государством, имевшим свою конституцию и парламент. В начале июня Александр I снова посетил Финляндию и лично убедился в правильности своего выбора. Барклай-де-Толли оправдал его надежды и стал поистине «умиротворителем Финляндии». Между тем военные действия не прекращались, но велись они уже на территории самой Швеции. Однако даже возобновление войны и вмешательство в военные действия на Балтике британского флота не могло изменить общей обстановки. Шведские войска повсюду терпели поражения. В кампании 1809 года Барклай-де-Толли предоставил своим подчиненным большую инициативу, отдавая им лишь общие указания. Уже с середины июля в финском городке Фридрихсгаме начались переговоры о мире.

5 сентября 1809 года мирный договор был подписан. России были отданы территория Финляндии и Аландские острова. Северо-западные рубежи государства были надежно укреплены.

В конце декабря Барклай был вызван в Петербург, где его ожидало новое назначение. В связи с тем, что Аракчеев стал председателем Военного департамента только что созданного Государственного Совета, освободился пост военного министра. Аракчеев предложил назначить на этот пост Барклая-де-Толли, рассчитывая, что прямой и неспособный к интригам генерал будет беспрекословно выполнять его указания. Главной задачей нового военного министра стала подготовка русской армии к будущей войне с Наполеоном. 

Под руководством Барклая было принято решение образовать на западных границах России 1-ю и 2-ю армии. Командование 1-й армией— самой крупной — император решил возложить на генерала от инфантерии Барклая-де-Толли. 1-я армия прикрывала значительную полосу протяженностью около 250 верст. Штаб армии находился в Вильно. Прибыв к своей армии 31 марта, Барклай немедленно принялся сводить все дивизии в корпуса. Ни для кого не было секретом, что это делалось под влиянием побед Наполеона, который впервые создал такие мощные тактические соединения. В составе армии Барклая-де-Толли было сформировано шесть пехотных и три кавалерийских корпуса. Общая численность его армии равнялась 110 тысячам человек. 2-я армия князя Багратиона насчитывала 45 тысяч человек.

На Волыни формировалась 3-я Обсервационная армия под командованием генерала А.П. Тормасова, в задачу которой входило наблюдение за союзницей наполеоновской Франции — Австрией, войска которой могли начать вторжение в пределы России. На Дунае находилась 4-я армия под командованием адмирала П.В. Чичагова, которая фактически также должна была действовать против Австрии, нанося удары на Балканы и Венгрию. Успех ее действий во многом зависел от результатов войны с Турцией. Огромная масса войск— около 100 тысяч человек — была занята в войне против Турции и Персии. Еще большее число солдат насчитывалось в составе городских и крепостных гарнизонов на всем протяжении границ Российской империи.

Утром 11 июня Наполеон вместе с начальником своего штаба маршалом Бертье подъехал к западному берегу реки Неман и, выбрав удобное место для переправы, начал готовиться к форсированию этой пограничной реки. Еще до наведения моста часть французов из дивизии Мюрана переправилась на лодках через Неман и завязала перестрелку с разъездом лейб-казачьего полка. Командир граф Орлов-Денисов немедленно доложил о переправе в штаб армии. Одновременно об этом доложил и ковенский городничий, город которого уже был занят французскими войсками. Узнав о переходе Великой армии через Неман. Александр I и Барклай-де-Толли подписали приказы к войскам о начале войны. 

Армия Барклая двигалась на северо-восток и к 25 июня вошла в Дрисский лагерь, недавно построенный по проекту военного инженера Фуля. Ранее предполагалось, что в таком лагере, глубина которого составляла три версты, а длина фронта — четыреста верст, 1-я армия сможет благополучно отсидеться, ожидая момента, когда 2-я армия ударит наступающим французским войскам во фланг и тыл. Но общий Военный совет генералов решил, что теперь вся идея первоначального плана будет бесполезна, поскольку армия князя Багратиона находится слишком далеко от места действия, а Наполеон уже разделил свои силы и обложил ими обе армии. Таким образом, Дрисский лагерь превращался в ловушку, в которую могли попасть войска 1-й армии.

2 июля войска Барклая покинули Дрисский лагерь и двинулись к Полоцку. Направление это казалось стратегически чрезвычайно важным, поскольку недалеко находился 1-й пехотный корпус П.Х. Витгенштейна, прикрывавший дороги на Ревель и Себеж, через который проходили главные коммуникации 1-й армии. Утром 7 июля Александр I, которого приближенные, наконец, уговорили покинуть армию и вернуться в столицу для общего руководства страной, поручил Барклаю как военному министру общее командование войсками 1-й и 2-й армий. Однако официально в должность главнокомандующего он так и не был возведен. Уезжая, Александр 1 произнес Барклаю свои знаменитые слова: «Поручаю вам свою армию. Не забудьте, что второй у меня нет». Из Полоцка войска Барклая двинулись к Витебску и скоро вышли на дорогу, ведущую к Москве. Узнав, что армия Багратиона идет к Могилеву, Барклай повел свои войска ему навстречу. Этот маневр проходил под непрекращающимся преследованием его войск главными силами Великой армии. Чтобы дать возможность своим войскам соединиться с армией князя Багратиона, Барклай решил задержать французские войска силами 4-го пехотного корпуса генерала А.И. Остермана-Толстого и дивизии генерала П.П. Коновницына. Авангардное столкновение произошло в районе Островны. Противник был отброшен, и Барклай стал демонстрировать подготовку к предстоящему генеральному сражению. Часть своих сил — прежде всего казачьи полки Платова — он выдвинул на Красное и Лиозно, как бы в поисках места предстоящего сражения. В эти дни Барклай получил сообщение князя Багратиона о том, что его войска под Могилевом не смогли прорваться на соединение с войсками 1-й армии и он продолжает дальнейшее отступление к Смоленску. Это вынудило Барклая продолжить отступление и также отходить к Смоленску, где он рассчитывал соединиться с войсками князя Багратиона.

Наполеон остановился в Витебске, и простоял здесь две недели. Маршалы убеждали его не двигаться далее, но император был непреклонен и говорил, что впереди их ожидает почетный мир. Однако он не мог не сознавать, что силы его армии уменьшались за счет войск, оставляемых в качестве гарнизонов и для охраны коммуникаций. Уже ко времени подхода французской армии к Смоленску ее численность равнялась половине той, которая перешла Неман. Однако и положение Барклая было недостаточно прочным. Прежде всего это объяснялось интригами в его штабе многочисленных недоброжелателей, требовавших от командующего решительных действий. Начался конфликт между Барклаем и князем Багратионом, настаивавшем на скорейшем наступлении.

В середине июля Барклай, наконец, получил известие, что через Мстиславль к Смоленску движутся войска 2-й армии. 22 июля произошло полное соединение обеих армий. Это сорвало первоначальные замыслы Наполеона разгромить русские армии поодиночке и вынудило его начать концентрацию своих войск между Двиной и Днепром. Оставленный против корпуса князя Витгенштейна корпус маршала Удино был в эти же дни разгромлен под Клястицами. Находясь в Смоленске, Барклай подписал несколько воззваний, призывающих все слои населения браться за оружие, создавая партизанские отряды для борьбы в тылу врага. По его приказу был создан один из первых военно-партизанских отрядов во главе с бароном Ф. Винцегороде для борьбы с противником на Петербургской дороге.

После соединения обеих армий было решено перейти к наступательным действиям и прежде всего, разгромить корпуса Евгения Богарне, стоявшие между Суражем и Поречьем. Против Богарне действовали главные силы 1-й армии, а 2-я оставалась для прикрытия Смоленска. В слу-чае удачи обе армии соединялись в районе Рудни и совместно переходили в наступление. Барклай предусмотрел и возможность наступления главных сил Великой армии на Смоленск и был готов отойти обратно в город. 26 июля армии Барклая и князя Багратиона выступили к Рудне, и в течение трехдневной стычки их авангарды под Молевом разгромили корпус Богарне. Главные же силы армий прикрывали дорогу на Поречье и Рудню, поскольку опасались обхода Смоленска главными силами наполеоновских войск. В это же время, когда сам Наполеон находился у Рудни, опасаясь, что в любую минуту русские войска смогут перейти в наступление, обе армии соединились у Болотова и готовились встретить здесь главные силы противника.

Однако Наполеон переправился через Днепр на другом направлении и сразу же устремился к Смоленску, куда стали отходить и русские войска. Первыми в город вошли войска корпуса Раевского, преследуемые французским авангардом. Ранним утром 4 августа Смоленск был охвачен полукольцом французских войск, однако главные силы наполеоновской армии еще не подошли, и это, в свою очередь, дало возможность армиям Барклая и князя Багратиона к концу дня подойти к городу, опередив неприятеля. Наполеон не препятствовал соединению обеих армий, поскольку надеялся подавить их своей мощью и разгромить в генеральном сражении. Кроме того, ударом с юга он рассчитывал отрезать войска 1-й и 2-й армий от 3-й армии Тормасова. 5 августа французские войска подвергли город мощной бомбардировке из орудий, а затем к Смоленску подошли главные силы французских войск, начавшие свой обходной маневр.

Чтобы сорвать планы Наполеона, Барклай поручил князю Багратиону прикрыть Дорогобужскую дорогу, обеспечивая его движение частью сил своих войск. Он также подготовил к обороне Смоленск — прикрыл все опасные направления войсками, поставил на высотах артиллерию. Сам он стал в предместье Раченки. В 8 часов утра 5 августа французы начали атаку, однако до середины дня ворваться в Смоленск не смогли. В 4 часа Наполеон начал общий штурм города силами корпусов Даву, Нея и Понятовского, однако и он был отражен русскими войсками.

Тогда Наполеон решил сжечь город огнем из 300 орудий и тем самым выбить из Смоленска русские войска. К вечеру город был охвачен пожарами. Барклай находился в глубоком раздумье относительно своих дальнейших действий. Он уже получил донесение князя Багратиона, что французы движутся через Ельню на Дорогобуж, а значит, снова угрожают русской армии окружением. Он также знал, что 80-тысячной русской армии противостоит 120-тысячная французская во главе с самим Наполеоном. И Барклай отдал приказ о дальнейшем отступлении. Многие генералы пытались возражать, настаивая на том, чтобы оборона Смоленска продолжалась, однако Барклай был непреклонен. Выйдя из города под прикрытием корпуса Д.С. Дохтурова, Барклай приказал сжечь за собой мосты. 7 августа русские войска достигли Соловьевой переправы. Здесь в авангардном столкновении Барклай едва не попал в плен к польским уланам и был спасен лишь эскадроном изюмских гусар.

Отступление проходило под непрерывным давлением французских войск, атаковавших русских. Движение армии Барклая прикрывали войска генерала П.А. Тучкова. Их упорные действия у Лубино (Валутиной горы) позволили войскам Барклая перейти по наплавным мостам через Днепр и выйти на Московскую дорогу. В это время армия князя Багратиона находилась в районе Дорогобужа и командующий звал туда Барклая, рекомендуя осмотреть позицию, выбранную им для предстоящего сражения. Но Барклай признал ее совершенно непригодной для сражения, поскольку она была растянута, и перед ней оказывались незанятыми высоты, на которых противник мог поставить батареи. В тылу позиции были поля с рытвинами, что могло затруднить действия кавалерии. К тому же главные силы войск князя Багратиона стояли в 8 верстах от поля сражения. И Барклай решил отступать далее. В ходе своего отступления русская армия уже прошла выгодные позиции при деревне Умолье, при деревне Усвете, Вязьме и селе Федоровском. Барклай рассчитывал найти более выгодные позиции у Царева-Займища, однако история рассудила по-другому.

Чем ближе русские войска приближались к Москве, тем все более в армии и обществе звучали голоса, требующие смены командующего. Все чаще говорили об умышленном отступлении и об «измене» Барклая. Немалую дозу лжи вносил и находившийся в армии великий князь Константин Павлович, открыто обвинявший Барклая в измене. Князь Багратион также настаивал на назначении нового командующего и даже просил у Аракчеева отставки. В эти дни чрезвычайный комитет решил вопрос о назначении общего главнокомандующего для вооруженных сил России. Им стал М.И. Кутузов, недавно возведенный в княжеское достоинство. Извещенный о такой неожиданной перемене, Барклай с обычной стойкостью вынес это испытание. И когда 17 августа Кутузов прибыл в армию, он доложил новому главнокомандующему, что стотысячная армия рвется в бой, который он сам был готов дать на позиции у Царева-Займища. Однако Кутузов, не высказав вслух ни порицания, ни одобрения действий Барклая, все же решил отступать далее на восток. Он знал, что каждый шестой солдат в армии — новобранец, что новых войск не предвидится. Он также опасался потерять свой престиж из-за поражения в первом же сражении. Кутузов считал, что поскольку ключ от Москвы (то есть Смоленск) взят, то теперь местом предстоящего сражения будет сама Москва. Кутузов не был уверен и в боеспособности русской армии, поскольку считал, что при Барклае она превратилась в толпу мародеров, и теперь, как он писал Александру I, он был вынужден одной ее половиной караулить другую. После приезда в армию Кутузова положение командующего 1-й армии все более осложнялось: без его уведомления штабные офицеры изымали из 1-й армии целые корпуса и перемещали их на левый фланг. Сам Кутузов зачастую игнорировал советы Барклая. Новый главнокомандующий и ранее находился в неприязненных отношениях с Барклаем, а теперь еще более ухудшил их. Он привез с собой в армию Беннигсена, высланного прежде за интриги, и Платова, удаленного из армии за пьянство во время боевых действий. 24 августа Александр I подписал указ об отставке Барклая с поста военного министра. Все это привело к тому, что накануне Бородинского сражения Барклай стал думать о смерти на поле боя.

К 24 августа русские войска, преследуемые французским авангардом, подошли к селу Бородино. Здесь, у Москвы-реки и Новой Смоленской дороги, расположились войска Барклая, занявшие позиции на правом фланге русской армии. В центре поля укреплялась Курганная высота, впоследствии получившая название «батареи Раевского». На левом фланге стояли войска под командованием князя Багратиона. Бородинское сражение началось утром 26 августа.

Скрытые плотным утренним туманом, солдаты Евгения Богарне атаковали правый фланг русских войск у села Бородино, занятый полком лейб-егерей. Навстречу врагу Барклай послал новые полки. Но и французы при поддержке резервов усилили только свой натиск. В течение часового боя село Бородино было захвачено французами, и на его высотах они установили свои артиллерийские батареи. Моряки гвардейского экипажа сожгли мост через реку Колочу и далее на этом направлении французы продвинуться не смогли. Ввиду усилившегося натиска на левый фланг князя Багратиона туда по приказу Кутузова из 1-й армии были переброшены 2-й пехотный корпус и некоторые гвардейские полки. И снова это распоряжение было сделано в обход Барклая. Узнав об этом, командующий 1-й армией выехал в ставку Кутузова в деревню Горки и протестовал против изъятия из его войск резервов, которые он предполагал не трогать раньше вечера. Кутузов обещал больше не предпринимать ничего в обход Барклая, и тот сам выехал на левый фланг, чтобы лично убедиться в положении князя Багратиона. Когда же он убедился в критическом положении его войск, то сам распорядился о переброске на левый фланг 4-го пехотного корпуса и нескольких других полков.

К середине дня центр боевых действий переместился к Курганной высоте, для защиты которой Барклай собрал все свои силы (24-ю дивизию Лихачева и 26-ю дивизию Паскевича, 4-й пехотный корпус Остермана-Толстого, 2-й кавалерийский корпус Корфа, 3-й кавалерийский корпус Крейца и самые элитные гвардейские полки — Преображенский, Семеновский, Кавалергардский и Конногвардейский). Против «батареи Раевского» было сосредоточено около 300 орудий. С фронта высоту атаковала пехота принца Евгения, поддержанная атакой кирасир Коленкура. К 3 часам дня Курганная высота, покрытая трупами павших солдат, была взята. Остатки войск, оборонявшие Курганную высоту, отошли за Горицкий овраг, готовясь к отражению новой атаки кирасирских и уланских полков. На помощь русской пехоте Барклай перебросил кавалерийские корпуса Корфа и Крейца и сам повел кавалеристов в атаку. В этой схватке под ним было убито пять лошадей. Погибли два и были ранены пять адъютантов Барклая. Он дважды едва не попал в плен, будучи окружен польскими уланами. К концу боя его мундир был обрызган русской и французской кровью.

В конце сражения Барклай приехал в Горки и здесь получил приказ Кутузова восстановить русские боевые порядки. По всей линии было зажжено множество костров, по которым солдаты могли ориентироваться. По приказу Барклая у деревни Горки уже возводился новый редут, и Кутузов, извещенный об этом, объявил, что завтра сам вернется на свой командный пункт, чтобы продолжить сражение. Барклай распорядился прогнать с Курганной высоты французов, собиравших там оружие, и ввести на нее несколько батальонов, чтобы назавтра вновь использовать ее в сражении. Неожиданно ночью он получил приказ Кутузова об отступлении и пришел в ярость, не понимая, как можно оставить позиции, с которых противник был отражен. Он уже хотел ехать к Кутузову и выяснить у него обстановку, однако пришедший офицер от Дохтурова (назначенного вместо раненого князя Багратиона) сказал, что войска его армии уже начали отходить к Можайску. Только тогда Барклай отдал приказ об оставлении позиций. Значение Бородинского сражения в судьбе Барклая огромно — впервые после долгого молчания русские войска приветствовали его появление громовым «ура!», что означало фактическую реабилитацию его личности в армейской среде. Он стал единственным генералом, награжденным орденом Св. Георгия 2-й степени за Бородинское сражение.

Барклай считал, что сразу же после оставления поля сражения необходимо отойти к Калуге, где были сосредоточены запасы продовольствия. Мнение командующего 1-й армией разделяли генералы Ермолов и Толь. Но сам Кутузов приказал отходить к Москве, поскольку ожидал там подхода резервов и подвоза боеприпасов. Приехав в Москву 1 сентября, Барклай осмотрел позицию, выбранную Беннигсеном, и признал ее непригодной для сражения, о чем доложил Кутузову. Во второй половине дня в деревне Фили состоялся Военный совет, на котором Кутузов поставил перед собравшимися вопрос: рисковать ли потерей армии, давая сражение, или следует оставить столицу без боя? Барклай высказался за отступление, его поддержали Остерман-Толстой, Раевский и Толь. Беннигсен, Дохтуров, Уваров и Ермолов решительно выступали за новое сражение с Наполеоном. Кутузов, подводя итоги обсуждения, приказал отступать. Вместе с войском Москву покидало и население. Барклай принял активное участие в организации прохода русской армии через Москву, и благодаря этому все прошло в необыкновенном порядке. Вместе с армией Барклай перешел на старую Калужскую дорогу и ко 2 сентября нагнал Кутузова у деревни Панки.

При докладе императору о положении в армии после оставления Москвы Кутузов сообщил, что многие начальные события неразрывно связаны с оставлением Смоленска и тем состоянием войска, которое он застал после своего приезда в армию. Это был последний камень, брошенный Кутузовым в своего предшественника. В эти же дни Барклай узнал, что в очередной раз без его ведома в арьергард Милорадовича было передано около 30 тысяч человек из 1-й армии. Кутузов обвинил в этом Коновницына, забывшего уведомить Барклая, но тот уже не верил словам фельдмаршала. Все это крайне обострило отношения Барклая и Кутузова и подвигнуло командующего 1-й армией написать прошение об отставке по состоянию здоровья. Прошение было подано Кутузову 21 сентября после прихода русской армии в Тарутино, и уже на следующий день Барклай отбыл из армии. Путь Барклая не был легким; он понял, что в народе его по-прежнему считают «изменником» — недалеко от Владимира его карету забросали камнями. Он был вынужден остановиться в доме губернатора и писать оправдательные письма Кутузову и Александру I. Эти послания стали первыми в целой серии писем, в которых он пытался объяснить свои действия в первый период войны.

До начала ноября Барклай жил во Владимире, тщетно ожидая письма от императора. Наконец он решил уехать в свое имение Бекгоф, где в конце ноября получил долгожданный ответ Александра I. Император писал, что он по-прежнему питает к Барклаю приязнь и уважение, однако не может скрыть от него ранее сделанных им ошибок. Александр I обещал, что лично проследит за тем, чтобы были опубликованы выборки из оправдательных писем Барклая. Император выражал уверенность, что Барклай в будущем сможет оказать Отечеству еще более выдающиеся услуги. Ответ императора побудил Барклая выехать в Петербург и добиться личной аудиенции у Александра I. Но уже 7 декабря император отбыл в Вильно, и ожидаемой встречи не произошло. 12 декабря, в день рождения императора, Барклай пришел в Зимний дворец, однако собравшиеся придворные оказали ему ледяной прием. Лишь после того, как к Барклаю подошла императрица Елизавета Алексеевна и высказала ему свое сочувствие, присутствовавшие окружили генерала, выражая свою симпатию. Тем же днем Барклай получил письмо Александра 1, в котором тот убеждал его вернуться в армию. Получив это письмо, Барклай выехал в свое лифляндское имение. Здесь он в течение месяца болел, а немного поправившись, выехал в Вильно.

В начале 1813 года Барклай вместе с офицерами Главной квартиры императора прибыл в Плоцк, где вновь подал Александру I прошение об отставке. Однако уже 31 января он получил извещение от Кутузова, что император назначил генерала от инфантерии Барклая-де-Толли командующим 3-й армией вместо заболевшего адмирала П.В. Чичагова. Главные силы его армии находились в районе крепости Торн (ныне Торунь) и были заняты ее осадой. Армия Барклая была самой малочисленной из всех армий — в ней было не более 18 тысяч человек. Крепость защищал баварский гарнизон (3,5 тысячи) во главе с французским генералом Мавилоном. Против крепости Торнабыли сосредоточены главные силы армии Барклая — 13 тысяч человек. Однако этих сил явно не хватало для полной блокады крепости, к тому же в осадном корпусе отсутствовали крупнокалиберные орудия. И только после того как все это необходимое  поступило в армию, начались, сочетавшиеся с атаками господствующих высот, интенсивные бомбардировки крепости. 6 апреля 1813 года крепость сдалась. В ходе осады русские войска потеряли 28 человек убитыми и 167 ранеными. За взятие Торна Барклай был награжден алмазными знаками к ордену Св. Александра Невского и 50 тысячами рублей.

В тот же день Кутузов приказал Барклаю выступить с бывшим осадным корпусом к Франкфурту-на-Одере. 23 апреля его войска вступили во Франкфурт, но уже здесь получили приказ немедленно двигаться к Бауцену, где начиналось новое сражение. Теперь под командованием Барклая были войска не только его 3-й армии, но и прусский корпус генерала Йорка. В ночь с 6 на 7 мая войска Барклая выступили к Кенигсварту навстречу французским войскам под командованием генерала Лористона. После трудного ночного перехода командующий узнал, что его авангард под началом генерала Чапли-ца вступил в соприкосновение с противником, и выслал ему на помощь егерей и казаков. В 3 часа дня войска Барклая ворвались в Кенигсварт и выбили из него противника. Но вскоре командующий получил сообщение, что корпус Йорка встретил на марше корпус Лористона и часть сил Нея, идущих в обход правого крыла союзных войск. После упорного боя, продолжавшегося несколько часов, Барклай убедился в превосходстве сил противника и приказал отходить к Бауцену на соединение с главными силами. Чтобы избежать угрозы охвата фланга, он переместил свои войска вправо между реками Шпрее и Блезацер.

Витгенштейн, командовавший главными силами, не понимая замысла Наполеона, решил, что главный удар будет наноситься по левому флангу, и сосредоточил там свои основные силы. В течение двух дней французы продолжали нападать на левый фланг и центр, не подвергая при этом атакам правый фланг союзных войск. Витгенштейн при поддержке Александра I даже стал требовать у Барклая оказать содействие его войсками главным силам армии. Однако тот объявил присланному генерал-адъютанту, что своих войск он не пошлет, поскольку в скором времени войска его фланга будут атакованы. В скором времени Наполеон с главными силами обрушился на войска Барклая. Он уже был убежден в том, что корпуса Лористона и Мармона обошли правый фланг союзников, и его маневр удался. Однако стоящие перед ним русские войска отразили его натиск. Несмотря на неудачное для союзников сражение при Бауцене, войскам Барклая сопутствовал успех, и теперь они служили арьергардом, прикрывшим общее отступление. В ходе отступления, благодаря образцовым действиям арьергарда, союзники не потеряли ни одного орудия и повозки. За сражение при Кенигсварте Барклай-де-Толли был награжден орденом Св. Андрея Первозванного и прусским орденом Черного Орла.

После неудачных сражений при Люцене и Бауцене, Витгенштейн был смещен с поста главнокомандующего объединенными русско-прусскими войсками, и 17 мая на этот пост был назначен генерал от инфантерии Барклай-де-Толли. Теперь под его командованием находилось около 90 тысяч человек.

Через несколько дней между союзниками и Наполеоном было подписано перемирие, продолжившееся два месяца. За это время Барклаю удалось пополнить армию резервами, и ее численность возросла до 172 тысяч человек. Армия пополнилась не только людьми, но и орудиями и боеприпасами и была вновь готова к будущим боям. В связи с вступлением в войну Австрии силы союзников были реорганизованы в три армии — Богемскую, Силезскую и Северную. Барклай поступил под начало командующего Богемской армией князя Шварценберга, одновременно являвшегося и главнокомандующим союзных армий. Барклай возглавил армейский резерв, состоявший из русских и прусских корпусов (126 тысяч человек).

В августе боевые действия возобновились, но после неудачного сражения при Дрездене войска союзников отступили к Теплицу. Барклай, командовавший авангардом Богемской армии, известил генерала Остермана-Толстого, стоявшего к юго-востоку от Дрездена, что к Теплицу идет французский корпус генерала Вандама, имеющий приказ выйти союзникам в тыл. Первый удар корпуса Вандама в районе Кульмы приняла русская гвардия под командованием Остермана-Толстого. Утром следующего дня (18 августа) к Кульму прибыл Барклай, который возглавил сражение. В ходе боя корпус Вандама (12 тысяч) был пленен, вместе с 84 орудиями и всем обозом. Инициатива Кульмского сражения целиком исходила от Барклая-де-Толли, который за эту победу был удостоен ордена Св. Георгия 1-й степени и высшим орденом Австрийской империи — командорским крестом Марии-Терезии. Поражение Вандама вынудило Наполеона остановить наступление своих войск и начать отход к Дрездену. Войска Барклая вели активное преследование, нанося удары по арьергарду противника.

В середине сентября все армии союзников устремились к Лейпцигу, куда стали подходить и главные силы армии Наполеона. Утром 4 сентября войска Барклая встали на правом фланге, построившись в три линии. В первой линии находился корпус Витгенштейна, во второй — корпус Раевского, третью составил резерв под командованием цесаревича Константина Павловича. Войска Барклая должны были нанести удар по главным силам наполеоновских войск, стоявшим у деревни Вахау и отбросить их к Лейпцигу.

На первом этапе боя русско-прусские войска овладели Вахау и Клебергом. Но Наполеон, сосредоточив около сотни орудий за Вахау, открыл огонь по войскам Барклая. Одновременно перешла в наступление французская пехота. Барклай двинул вперед корпус Раевского, поддерживая войска, атаковавшие Вахау. Наполеон бросил на гренадер Раевского большую часть своей кавалерии, но, построившись в каре, солдаты остановили натиск французов. Барклай попытался оказать Раевскому помощь, выслав к нему легкую кавалерию, но она была смята французской кавалерией, так и не сумев развернуться в лаву. Вслед за этим в атаку перешла старая гвардия Наполеона, которой Барклай противопоставил тяжелую кавалерию и русскую и прусскую гвардию. Натиск французов ослаб, но и союзникам не удалось добиться решающих успехов. Утром 5 сентября стороны не вели боевых действий, и это дало возможность подойти к полю сражения Польской армии Беннигсена и Северной армии Бернадота. Силы союзников возросли вдвое. На следующий день сражение возобновилось. Главные атаки войска Барклая вели на деревню Пробетгейд, за которой стояли корпуса Виктора и Лористона. Бой продолжался почти целый день, но овладеть сильно укрепленной деревней так и не удалось. В ночь на 7 октября Наполеон отступил к Лейпцигу и стал готовиться к выходу из города. Утром союзники начали штурм Лейпцига, однако войска Барклая участия в его взятии не принимали. В ходе «Битвы народов», как назвали Лейпцигское сражение, Наполеон потерял свыше 60 тысяч человек убитыми и ранеными, 20 тысяч пленными и 325 орудий. За Лейпцигское сражение Барклай-де-Толли был возведен в графское достоинство.

Союзники начали преследование наполеоновских войск. 24 октября войска Барклая вступили во Франкфурт-на-Майне, а 1 января 1814 года перешли Рейн и заняли Базель. Здесь произошла очередная реорганизация союзных войск, и граф Барклай-де-Толли стал командовать частью резерва Богемской армии, состоявшего из русских, прусских и баденских корпусов.

За участие в сражении у селения Ла-Ротьер 17 января 1814 года он был награжден золотой шпагой, украшенной алмазами и лаврами. 8—9 февраля произошло сражение при Арсиссюр-Об, в котором войска Барклая также приняли активное участие. Наполеон потерпел поражение и был вынужден начать новое отступление.

Спустя несколько дней после одержанной победы в главной квартире союзников состоялся военный совет, на котором обсуждался вопрос, преследовать ли отступавшие войска Наполеона или идти прямо на Париж. Граф Барклай-де-Толли высказался за продолжение преследования армии Наполеона, его поддержали многие из присутствовавших. Но когда Александр I предложил идти на Париж, все вопросы сразу отпали. Наполеон, переправившись через реку Об, устремился к крепостям на Рейне, угрожая тылам союзников. Но те преследовали его лишь до Витра, а затем 13 марта резко повернули и форсированным маршем двинулись к Парижу. В тот же день у деревни Фершампенауз произошло сражение русской кавалерии с французскими пехотными корпусами Мармона и Мортье, шедшими на соединение с главными силами Наполеона. Со стороны союзников сражением руководил граф Барклай-де-Толли. Противник потерпел сокрушительное поражение, и путь на Париж был окончательно открыт.

Подойдя к столице Франции, куда отступили остатки разбитых при Фершампенаузе корпусов, союзные армии построились в три колонны. Барклай командовал центральной колонной, двигавшейся на Бондийский лес. В его авангарде шел корпус Раевского. Войска авангарда атаковали французов у Пантена и Бельвиля, но, не будучи поддержаны остальными колоннами, остановились. Граф Барклай-де-Толли выслал на помощь войскам Раевского русских гренадеров и гвардейские полки пруссаков и баденцев. Прибывшие войска опрокинули французов, и для развития успеха в дело была введена 2-я гвардейская пехотная дивизия под командованием Ермолова. Одновременно с колонной Барклая в наступление перешли колонны под командованием принца Евгения Вюртембергского и Блюхера. К 2 часам дня союзники овладели предместьями Парижа. Утром 19 марта 1814 года союзные войска вступили в Париж. В тот же день графу Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли было присвоено звание генерал-фельдмаршала.

Летом 1817 года Барклай сопровождал императора в его поездке по России. Однако здесь его настигла неприятность, возможно последняя в его жизни. Незадолго до отъезда императора и его свиты в Москву, где император был намерен перезимовать, фельдмаршал получил распоряжение вернуться в Могилев. Император опасался, что жители сожженной столицы могут не очень радушно встретить человека, которого они по-прежнему считали одним из главных виновников своих былых бед.

В начале следующего года Барклай приехал в Петербург и попросил Александра I или разрешить ему выйти в отставку по состоянию здоровья, или предоставить длительный отпуск для лечения болезни (артрита). Император разрешил фельдмаршалу отпуск на два года и пожаловал ему сто тысяч рублей для лечения на водах Чехии. В конце апреля семья князя Барклая-де-Толли выехала из Бекгофа.

После непродолжительного отдыха в Столбене (недавно купленном имении в 60 верстах от Риги) путешествие продолжилось. Но с каждым днем фельдмаршалу становилось все хуже, боли в груди усиливались. Это вынуждало путешественников делать остановки в Риге, Мемеле и Тильзите. 13 мая 1818 года на подъезде к Инстербургу (ныне Черняховск) личный врач князя настоял на необходимости остановки на мызе Штилитцен. В тот же день Михаил Богданович Барклай-де-Толли скончался. Вскрытие показало, что I причиной смерти стала острая сердечная К недостаточность.

Первым о кончине фельдмаршала узнал прусский король Фридрих Вильгельм III. Он немедленно дал указание выслать в Штилитцен почетный караул, в I сопровождении которого гроб с телом князя был сопровожден до русской границы. Александр I узнал о кончине знаменитого фельдмаршала со значительным опозданием (26 мая), находясь в очередном путешествии по России. Он немедленно выразил овдовевшей Елене Августе свои глубочайшие соболезнования: «Государство, — писал император, — потеряло в его лице одного из самых ревностных слуг, армия — командира, который постоянно показывал пример высочайшей доблести, а я — товарища по оружию, чья верность и преданность всегда были мне дороги». Александр I хотел, чтобы Барклай-де-Толли был похоронен в Казанском соборе, который император мечтал сделать пантеоном героев Отечественной войны 1812 года, но Елена Августа настояла, чтобы его прах остался в Бекгофе, где она могла бы соединиться с мужем и после своей смерти. На границе гроб с телом полководца встретил почетный караул во главе с генералом И.И. Дибичем. 

Уже спустя несколько лет после кончины прославленного полководца в его честь стали открываться памятники. В Штилитцене, где на средства прусского короля был воздвигнут четырехметровый обелиск по проекту знаменитого Карла Фридриха Шинкеля. Скульптурные изображения князя Барклая-де-Толли были воздвигнуты в Дерпте (Тарту) и в мавзолее, где погребено тело фельдмаршала (деревня Йыгевесте). Сам мавзолей сооружен по проекту скульптора С.Ф. Щедрина, а скульптуры Барклая-де-Толли создал В.И. Демут-Малиновский, лепивший бюст и для надгробия Суворова. В 25-ю годовщину изгнания наполеоновских войск из России по повелению императора Николая I, начавшего свою военную службу под командованием фельдмаршала, перед Казанским собором в Петербурге были сооружены памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли работы скульптора Б.И. Орловского.